Деятельность викарных епископов Балашовских (1918-1930) — новый сюжет в истории Балашовского края. Остается еще много «белых пятен» в их биографиях. Мало что известно об их соратниках по ненасильственной борьбе с гонениями на Церковь. Епископ Иаков (Маскаев) был последним викарным епископом Балашовским. Он единственный из семи епископов Балашовских причислен Русской Православной Церковью (Московский Патриархат) к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе в августе 2000 года для общецерковного почитания — День памяти 29 июля.
6 февраля 1929 года Иаков был назначен епископом Балашовским, седьмым по счету (начиная с 1918 г.) викарием Саратовской епархии. До него в этой должности служили: Ни-фонт (Фомин) (23 апреля 1918 — 1919); Николай (Позднев) (11 июля 1921 — 1922); Николай (Коноплёв) (1922 — 1923); Андрей (Комаров) (13 января 1924 — 25 июля 1927); Евгений (Коб-ранов) (15 сентября 1927 — 13 декабря 1927); Флавиан (Сорокин) (14 декабря 1927 — 17 декаб-ря 1928). Назначение произвел Митрополит Нижегородский и Арзамасский Сергий (Иван Николаевич Страгородский) – будущий 12-й Патриарх Русской Православной Церкви (70-летие его интронизации отмечается в сентябре 2013 года).
Автором статьи выявлена связь между арестом епископа Иакова и попыткой безбож-ной власти закрыть Балашовский Свято-Троицкий собор в 1930 году. Дело в том, что в это время именно Свято-Троицкий собор был центром ненасильственного, мирного сопротивле-ния гонениям на Церковь, именно там действовала «дружная община верующих» во главе с епископом Иаковом.
Из материалов допросов выясняется, что в одной из проповедей, примерно 25 мая 1929 года, епископ Иаков говорил: «Для нас, верующих, настало невыносимо тяжелое время, власть всюду нас притесняет, не дает нам свободно мыслить; закрывая церкви, она оставляет нас, верующих, без куска хлеба, храм Божий это наша духовная пища, а советская власть нас лишает этого». И, действительно, в ходе начавшейся коллективизации, власти стали насильно закрывать православные храмы, что не могло не вызвать стихийного протеста. Так, в селах Андреевка (Аркадакский район), Мача (Тамалинский район), Репная Вершина (Балашовский район) верующие препятствовали закрытию церквей. Однако, властям не удалось доказать причастность владыки Иакова к организации этих выступлений. Наоборот, он призывал верующих к христианскому смирению: «Претерпевайте, верующие, все обиды, наш Отец, Иисус Христос, терпел за нас, придет время и вы возрадуетесь».
13 марта 1930 года следствие было закончено, и владыке все-таки было предъявлено обвинение. Ознакомившись с ним, он написал: «В предъявленном обвинении виновным себя не признаю, ибо антисоветской деятельностью я не занимался». 9 июня 1930 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Иакова к трем годам заключения в концлагере. Вместе с ним были приговорены еще четырнадцать человек: четверо — к трем годам концлагеря, шестеро — к трем годам ссылки, один — к тюремному заключению на четыре месяца, трое освобождены с ограничением выбора места жительства.
Епископ Иаков был отправлен в Соловецкий концлагерь и в конце июня прибыл в пересыльный лагерь в городе Кемь… Так закончилось служение последнего из семи балашовских викариев Саратовской епархии исследуемого периода. Преследования православного иерарха продолжались еще шесть лет. 25 июля 1937 года Особая тройка УНКВД Западносибирского края приговорила Иакова (в числе других обвиняемых) к расстрелу. Предположительно он был казнен на территории барнаульской тюрьмы НКВД, размещавшейся в бывшем Барнаульском Богородице-Казанском женском монастыре 29 июля 1937 года и похоронен в общей могиле.
Примерно в это же время были приговорены к расстрелу 22 насельницы бывшего Ба-лашовского Покровского монастыря. Обращает на себя внимание некоторые формулировки расстрельных дел. Так, Сушкова Татьяна Павловна была приговорена в конце 1937 года к смерти, в том числе и за то, что собирала подписи граждан за восстановление Свято-Троицкого собора, взорванного накануне Святой Пасхи в 1936 году. Видимо, даже гипотетическая возможность восстановления этого храма так напугала власти, что они решили вот таким варварским способом в зачатке уничтожить обозначившееся движение за возрождение Святыни.