Богата Русская Церковь сонмом своих новомучеников и исповедников. Каждый день церковного календаря отмечен памятью того или иного мученика, священника или мирянина, отдавшего свою земную жизнь ради жизни вечной со Христом. Хотя многие имена не открыты нам, быть может, до некоторых пор. Также известны не все места упокоения людей, претерпевших великие страдания. Были страдальцы за веру Христову и среди наших земляков. Но сегодня хотелось бы вспомнить не тех мучеников, которые появились на свет Божий в наших краях, а тех, кто здесь положил свою жизнь за Христа.
19 июля среди святых, чествуемых в этот день, мы видим имя преподобномученика Феодора (Богоявленского). Родился он довольно далеко от наших земель. Отец Олега, а именно так назвали мальчика, был русским консулом в Персии. Первым городом в жизни Олега стал Тегеран. Однако Павла Георгиевича, отца семейства, через шесть лет после рождения Олега убили персы, и семья была вынуждена переехать в Санкт-Петербург. Много скорбей и лишений испытала осиротевшая семья на Родине. На помощь пришел брат Ольги Петровны, матери Олега, он перевез всю семью в Саратов, где сам получил должность ректора института. Здесь на новом месте жительства Олегу, которому исполнилось шестнадцать лет, удалось устроиться на работу. В Поволжье в 1921 году усилился голод, не обошла эта беда стороной и Саратов. По некоторым данным на окраинах столицы Поволжья орудовали банды людоедов. В этих условиях паек, который получал будущий мученик, явился значимой поддержкой для всей семьи.
Но и в такой ситуации семья не отчаивалась, Олег стремился к получению высшего образования. С этой целью он отправляется в Москву и в 1923 году поступает на медицинский факультет Московского университета. Однако из-за болезни матери Олегу Павловичу пришлось оставить университет и вновь устроиться на работу. В это время вся семья Богоявленских становится прихожанами одного из московских храмов в честь Грузинской иконы Божией Матери. После смерти матери, в 1927 году, Олега призывают на военную службу, по окончании которой он вновь возвращается в Москву. Теперь он становится прихожанином столичного Высоко — Петровского мужского монастыря, настоятелем которого в то время являлся архиепископ Варфоломей (Ремов). Нужно немного сказать и об этом человеке высокой духовной жизни. Владыка Варфоломей являлся духовным сыном последнего настоятеля Свято-Смоленской Зосимовой мужской пустыни схиигумена
Германа (Гомзина), прославленного в лике святых. После закрытия Зосимовой пустыни в 1923 году многие насельники обители перебираются в Высоко – Петровский монастырь в Москве. Одним из них был архимандрит Никита (Курочкин). Именно отца Никиту владыка Варфоломей рекомендовал для духовного руководства молодому человеку. Таким образом, перед Олегом открывалась богатая сокровищница духовной мудрости, которая столетиями пополнялась зосимовскими старцами.
В 1929 году был закрыт и Высоко — Петровский монастырь. После этого братия переходит в храм преподобного Сергия Радонежского, что на Большой Дмитровке и там собирается на богослужения. Именно там Олег Павлович Богоявленский принимает монашеский постриг с именем Феодора, в честь преподобного Феодора Студита. Восприемником новоначального монаха стал все тот же архимандрит Никита. Вскоре после пострига монах Феодор был рукоположен в иеродиакона к тому же Сергиевскому храму. Хотя братия разогнанного монастыря и жила по большей части на квартирах, было сохранено самое главное – монастырское богослужение. Сам же иеродиакон Феодор жил здесь же, в небольшой комнатке на колокольне храма.
Но не все стадо Христово готово было к испытаниям. Некто архимандрит Алексий (Сергеев) изменил своему Пастырю и обратился к волкам… После поступившего к нему от ОГПУ предложения о сотрудничестве, он начинает составлять списки духовенства и прихожан со сведениями о них. Из доноса архимандрита следовало, что при храме преподобного Сергия «группируются контрреволюционные антисоветские элементы», «действует нелегальный монастырь». В результате было заведено уголовное дело, по которому в общей сложности проходило двадцать четыре человека, священников и мирян. Среди них в списках ОГПУ числился и иеродиакон Феодор. 23 марта 1933 года произошел его первый арест. После ареста начались допросы и пытки. Из протоколов можно понять, что следователь добивался от отца Феодора не просто признания своей «вины», а в первую очередь клеветы на своих братьев во Христе. Однако любые подобные протоколы отцом Феодором подписывались как недействительные, что вызывало неистовый гнев дознавателей. Но, несмотря на это, было составлено обвинительное заключение, согласно которому иеродиакон Феодор приговаривался к трем годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 7 мая 1933 года он был отправлен этапом в Новосибирск. Здесь сказались его болезни и побои в тюрьме, у иеродиакона отказали ноги. Врач, лечивший отца Феодора, выяснил, что и сам он имеет незаконченное
медицинское образование. Так заключенный иеродиакон становится ассистентом лагерного врача. Им приходилось делать операции, принимать роды. Но главное свое служение в лагере отец Феодор видел не только в оказании медицинской помощи больным, но и прежде всего, в необходимости ободрить их, утолить духовный голод.
После освобождения иеродиакон Феодор подает прошение о рукоположении его в сан иеромонаха. Бог рассудил так, что ему довелось начать свое пастырское служение на приходе своего покойного духовного отца, архимандрита Никиты (Курочкина). Относясь с ревностью к своему служению, отец Феодор не мог не привлечь к себе внимания со стороны властей. Несколько раз его пытались лишить возможности служить, требуя уплаты непомерных налогов. Однако находились люди, которые продавали не только свои ценные вещи, но и лишались даже домашнего хозяйства, которое было жизненно необходимо в те тяжелые времена, лишь бы только у их духовного отца была возможность священнодействовать и возносить свои молитвы перед престолом Господним.
В 1941 году многие духовные друзья иеромонаха Феодора оказались в заключении. Он понимал и сам, что не останется на свободе. Предчувствуя повторный арест, он едет в Москву к своей родной сестре Ольге. В небольшой комнате, которая, быть может, напоминала ему келью на колокольне Сергиевского храма, отец Феодор продолжил и усилил свои молитвы и пост. Но недолгим был его визит к сестре – в день начала Великой Отечественной войны был выписан ордер на арест иеромонаха Феодора (Богоявленского). Уже 8 июля в дверь дома, где жили Богоявленские, постучали. Это были сотрудники НКВД. Зайдя в дом, они без труда нашли в небольшой келейке отца Феодора. В ходе обыска дома не было найдено никаких улик, позволяющих предъявить обвинение в каком бы то ни было преступлении. Но сотрудники народного комиссариата внутренних дел шли в этот дом не для того, чтобы искать, а для того, чтобы предъявить улики, пусть и провокационные. Такой провокацией явился портрет Гитлера с немецкой надписью, якобы найденный в доме Богоявленских. Это и дало возможность осуществить запланированный арест.
Новое заключение принесло новые испытания и обострило старые болезни. Читая строки из протоколов, поражаешься стойкости духа страдальца за веру! Он не просто молчит на допросах, но обличает дознавателей, указывает на невозможность для него как для священника
упоминать близких ему по духу людей, своих духовных чад и всех тех, от кого, так или иначе, зависела его судьба во время разъездов.
В конце июля 1941 года отец Феодор был переведен в Саратов. Здесь условия его содержания ужесточились, допросы проводились каждую ночь, сами допросы
сопровождались нещадными побоями. Но и это не смогло сломить дух иеромонаха, он не признавал предъявляемого ему обвинения в антисоветской деятельности. В начале июня 1943 года следствие было закончено, составлено заключение, в соответствии с которым отец Феодор обвинялся в том, что «вел антисоветскую агитацию и уклонился от службы в Красной армии… виновным себя не признал. Изобличается специальными материалами». Следователи предполагали приговорить иеромонаха Феодора к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Но когда документы поступили на заключение руководства НКВД и прокуратуры, мнения разделились, прокурор предложил ограничить наказание пятью годами ссылки. 26 июня Особое Совещание при НКВД постановило приговорить иеромонаха Феодора к пяти годам ссылки в Красноярский край. После приговора священника перевели из Саратовской тюрьмы №1 в город Балашов в тюрьму № 3. По воспоминаниям заключенных тех лет, Балашовская тюрьма была одной из самых строгих. Автору этих строк довелось бывать в старом корпусе тюрьмы, где в годы лихолетья побывало немало светильников веры, которые проходили Балашов этапом и следовали в места более суровые. Конечно, многие из этих людей в силу возраста и болезней не выдерживали таких испытаний и погибали, не достигнув конечного пункта.
Тяжелые условия длительного тюремного заключения и пытки сокрушили здоровье и московского узника. Иеромонах Феодор (Богоявленский) скончался в тюрьме в городе Балашове 19 июля 1943 года и был погребен в безвестной могиле. Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года преподобномученик Феодор был прославлен в сонме Новомучеников и исповедников Российских.
В возрожденном Высоко-Петровском монастыре г. Москвы хранится та самая Казанская икона Божией Матери, которая сопровождала иеромонаха Феодора на протяжении его жизни. Находится она над клиросом, так что каждый, пришедший в храм, имеет возможность помолиться перед святым образом.
иеромонах Серафим (Козин)